От пипетки к ручке

"Что ты делаешь?" меня спросила мама. — Значит, ты больше не учёный? - плакала она, когда я объяснял ей, что меняю профессию - переходя от научного сотрудника к научному писателю и коммуникатору.

Это напомнило мне время, когда я решил поступить в аспирантуру в Южной Корее. Я вырос в маленьком городке в Индии; Представления моих ближайших родственников о высшем образовании заключались в том, чтобы стать инженером или врачом. Объяснить матери, что я хочу получить докторскую степень, было непростой задачей. по биохимии.

«Ученые — это странные люди, которые работают в лабораториях. Я не знаю, чем они занимаются. Они вообще зарабатывают на достойную жизнь? Это поле для богатых. Мы не знаем ни одного учёного!» Ее точные слова до сих пор громко звучат в моих ушах спустя все эти годы.

Когда я, будучи ученым-иммигрантом, подумывал о том, чтобы заняться научной литературой и коммуникацией, я размышлял над общими препятствиями, например, как и где начать свою новую карьеру. Я даже не подозревал, что это будет наименьшее из моих беспокойств.

Моя мать пережила неудачный брак, и ее семья преследовала ее, потому что у нее было мало денег. Поэтому ей не понравилась идея, что я оставлю стабильный доход от академической работы, чтобы погнаться за своей новой страстью. Прежде всего, мне нужно было убедить своих ближайших родственников, что быть научным пропагандистом — это настоящая карьера. Мой опыт, возможно, не является универсальным, но для многих иммигрантов из Азии мнение семьи имеет большое значение при выборе карьеры, и эти семьи предпочитают карьеру с финансовой безопасностью.

Мне было достаточно сложно объяснить им, чем я занимаюсь в лаборатории. Объяснять, чем я хотел заниматься как научный писатель, было еще труднее. Лучший способ — погрузиться с головой в поиск возможностей для распространения информации о науке, а затем предложить моей семье прочитать и/или посмотреть то, что я создал.

Моей первой научной пропагандистской деятельностью в Музее естественной истории Мичиганского университета было обучение учащихся средней школы тому, как работают ферменты. Моя мама с удовольствием смотрела запись. Думаю, это был первый раз, когда она поняла, как работают ферменты. Посмотрев видеоролик о научной коммуникации, она поняла, что научное письмо и коммуникация — это не временный этап, а новая карьера.

Вскоре моя мать не только согласилась с моими карьерными целями, но и отметила, что научные статьи не должны писаться только на английском языке. Она отметила, что большинство людей в мире говорят на других языках, а научные статьи переводятся плохо.

Как ученому, получившему визу и пытавшемуся ворваться в научные коммуникации, мне также приходилось иметь дело со сложными иммиграционными законами США. Большинство иностранных студентов и постдокторантов, таких как я, имеют визы J1 и/или H1B. Правила сложны, и мы, как иностранные граждане, имеем ограниченные возможности для стипендий и стажировок. Эти ограниченные возможности часто определяют наш ранний выбор карьеры. Смена карьеры при соблюдении визовых правил часто является рискованным, дорогостоящим и эмоционально утомительным занятием.

Большинство редакций и средств массовой информации, хотя и заявляют о приверженности многообразию в своей рабочей силе, избегают найма иностранных работников, опасаясь брать на себя утомительную волокиту по оформлению спонсорских виз. Как иммигрантскому научному писателю и пропагандисту, мои шансы получить работу моей мечты во многом определялись тем, готов ли потенциальный работодатель спонсировать визу.

Поскольку я работал международным постдокторантом по визе H1B в Мичиганском университете, ограничения на трудоустройство, связанные с визой, не позволяли мне подать заявку на стажировку и стипендию для написания научных статей. Мне повезло, что у меня был поддерживающий научный руководитель, который поддерживал меня, и факультет позволил мне и нескольким аспирантам создать клуб научных писателей. Я был единственным постдоком в этом клубе.

Я создал нишу и сеть контактов, которые позволили мне изучить многие аспекты научной литературы. Через писательский клуб я подключился к группе научных коммуникаций в Музее естественной истории Мичиганского университета. Мне пришлось заполнить массу документов в международном офисе, чтобы пройти музейный курс научной коммуникации. А затем мне понадобилась еще гора документов, чтобы иметь возможность работать со школьниками над моим первым научно-коммуникационным проектом «Ферменты в действии».